Улясик подралась на детской площадке из-за мячика. Ну как из-за мячика, просто был мальчик, который хотел играть с мячиком, а с ней нет. Улясик честно и быстро исчерпала все известные способы: вовлечь мальчика с мячиком в свою игру, затеять беседу, окружить его и загнать в ловушку, отобрать мячик, потому что тогда бы ему ничего не оставалось – но он был для всего неуязвим, паршивец этакий, ему все было как-то никак.
В конце концов она взвизгнула и бросилась на него валькирией.
А я смотрела, как Улясик яростно отгрызает мальчику голову в осенних сумерках, и думала, что я ее понимаю.
У каждого есть свой самый тяжелый урок, который никак не учится.
У кого-то он про то, чтобы не отворачиваться и не убегать, даже если больно, у кого-то про внутренних чудовищ, у кого-то про способность делиться, в общем, у кого про что.
Мой урок про то, что иногда «нет» значит просто «нет». Не «сейчас я еще пять раз попробую», не «я докажу, что невозможное возможно» и даже не «если вот тут вывернуть наизнанку, а там придержать рукой, то получается почти как я хотела».
Иногда это просто экзистенциальное «нет». Невозможное невозможно.
Какие-то проекты проваливаются.
Какие-то мальчики отворачиваются.
Какие-то истории заканчиваются, и ты не успеваешь.
Просто не успеваешь.
Тысяча факторов работают против нас. Всем голову не отгрызешь, сказала я Улясику, вытирая чужие слюни с ее покусанной руки.
Мне так горько, всхлипнула она, пойдем, ты купишь мне цветок и леденец.
И вот, часто так бывает в жизни, идешь за леденцом с зареванным Улясиком и встречаешь мужчину, которого… который, возможно, при других обстоятельствах… если представить себя в параллельной вселенной, и его тоже... а потом говоришь себе, нет, просто нет.
Просто куплю два леденца.
Анастасия Рубцова